Андрей Солдатов
Путинская компания по улучшению имиджа спецслужб началась с выстраивания имиджа Юрия Андропова: человека, безуспешно пытавшегося усилить трудовую дисциплину на советских предприятиях, стали изображать эффективным руководителем, разбирающимся в национальных и международных экономических процессах.
Уже в 1999 году было ясно, что значение спецслужб в российской политической жизни будет возрастать, и Путин решил поднять на щит имя председателя КГБ, дольше других продержавшегося на этом посту, а последние месяцы жизни, до 1984 года, занимавшего пост Генерального секретаря ЦК КПСС.
В августе 1991-го, после провала путча, ликующие демонстранты демонтировали памятник Феликсу Дзержинскому на Лубянской площади. На углу здания на Лубянке висела мемориальная доска в память Юрия Андропова. Пока все внимание толпы сосредоточилось на памятнике Дзержинскому, сотрудники КГБ под покровом ночи потихоньку сняли мемориальную доску Андропова, чтобы ее не сорвали.
Летом 1999 года, когда Путин еще возглавлял ФСБ, было принято решение вернуть мемориальную доску на прежнее место.
20 декабря 1999 года Путин уже в качестве премьер-министра посетил церемонию ее открытия.
Это означало начало официальной кампании по созданию мифа вокруг фигуры Андропова, целью которой было продемонстрировать обществу, что спецслужбы способны вывести Россию из тупика.
На примере Андропова предполагалось показать, насколько может быть эффективен подход органов госбезопасности к решению политических, социальных и экономических проблем государства. А образ бескомпромиссного рыцаря дисциплины и контроля как нельзя лучше отвечал потребностям спецслужбы, стремящейся вернуть былое могущество под предлогом восстановления порядка после десятилетия хаоса и неопределенности.
Несмотря на то, что реальная биография Андропова нисколько не располагает к его героизации, ФСБ представляла его как аскетичного интеллектуала и романтика, при этом свободно ориентирующегося в экономике, и борца с коррупцией.
В действительности же Андропов, который войну провел в тылу на партийной работе, на протяжении 19 лет был жестким и беспощадным руководителем советской службы госбезопасности.
Генеральным секретарем ЦК КПСС он был всего лишь 15 месяцев, за которые невозможно было провести серьезные реформы.
В 1954 году Андропова назначили послом СССР в Венгрии, и в этом качестве он наблюдал народное восстание 1956 года. Британский историк спецслужб Кристофер Эндрю писал, что эти события произвели глубокое впечатление на Андропова. Он «в ужасе наблюдал из окна посольства, как офицеров ненавистной венграм службы госбезопасности вздергивали прямо на фонарных столбах. История всемогущего на первый взгляд однопартийного коммунистического государства, в одно мгновение оказавшегося на грани падения, не давала Андропову покоя до конца жизни».
В 1967 году Андропов был назначен председателем КГБ. Одержимый идеей борьбы с диссидентским движением, он сформировал печально знаменитое Пятое управление КГБ, специализирующееся на политическом сыске.
С его точки зрения, диссиденты «нарушали закон, снабжали запад клеветнической информацией, распространяли фальшивые слухи и пытались организовать антисоветские скандалы». При Андропове КГБ стал массово отправлять диссидентов в психиатрические клиники. Таким образом поступали не только с политическими оппозиционерами, но и с художниками, поэтами и музыкантами. Например, Михаила Шемякина, чьи скульптуры сейчас установлены на Болотной площади, насильно отправили в «психушку», где «лечили» от взглядов, не соответствовавших советской идеологии. В конце концов его выслали из СССР. Именно Андропов ввел знаменитую статью о нарушении лагерного режима, на основании которой диссидентам за любую ерунду набавляли сроки.
При этом Андропов очень тщательно работал над своим имиджем, в том числе за рубежом. В ноябре 1982 года в The New York Times вышла колонка об Андропове под заголовком «Andropov reads America. Fluently» (Андропов свободно понимает Америку) под авторством Гаррисона Солсбери, эксперта по Советскому Союзу, работавшего корреспондентом в Москве с 1949 по 1954 г, позднее заместителем главного редактора газеты. Автор утверждал в своей колонке, что Андропов прекрасно владеет английским языком, свободно читает американскую прессу (отсюда заголовок про понимание Америки), живет очень скромно, но со вкусом.
По мнению автора, в доме у Андропова:
«Восточные ковры на паркетном полу, хорошие картины, в том числе современные абстрактное искусство (!), прекрасный телевизор, первоклассный коротковолновый радиоприемник, аудиосистема и превосходная коллекция кассет и пластинок», включая коллекцию американского джаза 1930-х и 1940-х.
Солсбери утверждал в своей колонке, что «будучи председателем КГБ, он [Андропов] привечал интеллигенцию. Он и его помощники, выражая симпатию творческим личностям, настаивали на том, что хотят отделить «хороших» от «плохих». Один из ведущих русских музыкантов регулярно приглашался на квартиру г-на Андропова для частных сольных концертов; даже после того, как художник выступил в поддержку диссидентов, перерыва не было, но в итоге художник уехал за границу и там остался за границей.»
Дальше автор делает вывод, что такой замечательный человек, по-видимому, скоро закончит войну в Афганистане.
Интересно, но при создании имиджа Андропова в 2000-е годы, ФСБ использовала методы, к которым прибегал Андропов при продвижении культа Дзержинского в начале 80-х. В изображении чекистских историков и писателей Дзержинский предстал исключительно скромным, непритязательным человеком, спавшим на узкой железной кровати и евшим только лишь для того, чтобы не умереть с голоду. Таким образом его деятельность как организатора красного террора заместилась рассказами о его личной скромности.
В 2004 году, когда отмечалось 90-летие со дня рождения Юрия Андропова, в Ставропольском крае сельской школе присвоили его имя, в станице Нагутская, откуда родом Андропов, установили ему трехметровый памятник, а в учебных заведениях ФСБ были учреждены именные андроповские стипендии для курсантов.
В том же году вышло несколько апологетических книг: «Неизвестный Андропов», «Команда Андропова», «Юрий Андропов: неизвестное об известном», «Андропов». Николай Патрушев, тогдашний директор ФСБ, написал большую статью в «Российскую газету» под заголовком «Тайна Андропова».
В статье, в частности, говорилось о «духовной потребности» сотрудников спецслужбы «сохранить лучшие профессиональные, государственнические ценности, у истоков формирования которых стоял этот незаурядный человек, профессиональный политик-интеллектуал, создавший структуру, адекватно отвечавшую потребностям своего времени».
Помимо выдающихся лидерских качеств, Андропову приписывалось глубокое понимание экономических законов, а попутно создавался миф о том, насколько плодотворным было участие органов госбезопасности в экономике страны.
В начале 2000-х годов поменялась экспозиция музея ФСБ: теперь на стенах появились высказывания Дзержинского об экономике и борьбе с бюрократией.
В 2002 году тогдашний мэр Москвы Юрий Лужков предложил восстановить памятник Дзержинскому на Лубянке: «Образ Дзержинского ассоциируется прежде всего с разрешением проблем бродяжничества, восстановлением железных дорог и подъемом народного хозяйства. НКВД, КГБ — это было уже после Дзержинского». Для историков госбезопасности Андропов стал вторым (после Дзержинского) экономическим гением системы. В общественное сознание активно внедрялась версия, согласно которой после долгих лет брежневского застоя Андропов планировал запустить программу экономических реформ, то есть на самом деле именно он был настоящим инициатором перестройки, объявленной после него Горбачевым.
Получалось, что лишь смерть Андропова в 1984 году помешала этим планам реализоваться.
В 2007 году Ольга Крыштановская, руководитель сектора Изучения элит Института социологии РАН сказала в одном из интервью: «Андропов думал, что Коммунистическая партия должна сохранить власть в своих руках и проводить экономическую либерализацию. Это путь, по которому пошел Китай. Для людей в спецслужбах Китай — это идеальная модель. Они думают, что там поступают правильно. Они считают, что Ельцин пошел по неправильному пути, как и Горбачев».
Со временем мифотворцы расширили список лидеров спецслужб, спасавших страну. В 2001 году Владимир Шульц, на тот момент первый заместитель директора ФСБ, заявил, что служба госбезопасности дала стране целый пантеон великих руководителей. Шульц перечислил в интервью имена людей, входящих в эту когорту: Феликс Дзержинский, Юрий Андропов, Сергей Степашин (директор ФСБ в 1994–1995 годах, а в 1997— 1998-м — премьер-министр), Владимир Путин и Николай Патрушев.
С точки зрения ФСБ, это объясняло, почему страна нуждалась именно в тех экономических рецептах, которые исходили от спецслужб: поэтому выходцы из органов и заняли лучшие позиции на госслужбе и в бизнесе.
Однако эти должности требовали знаний, которые не преподают в Академии ФСБ, и генералам и полковникам пришлось искать объяснение, почему они занимаются деятельностью, выходящей за пределы их компетенции. Причем в ответе нуждалось не только общество, но и они сами.
На этом фоне ФСБ стала активно распространять миф о том, что все беды страны были вызваны не внутренними проблемами, а происками врагов.
Одним из главных поклонников Андропова в 2000-е годы был Олег Хлобустов, полковник ФСБ, преподаватель и старший научный сотрудник Академии ФСБ, автор книги «Неизвестный Андропов». В лекции «Феномен Андропова», прочитанной на Лубянке в декабре 2004 года, он процитировал Андропова: «Ныне источник угрозы безопасности СССР лежит вовне. Оттуда, извне, классовый противник пытается перенести на нашу территорию подрывную деятельность, активизировать и провоцировать идеологические диверсии».
Эта идея встретила поддержку у многих офицеров ФСБ. Они и до того были убеждены, что оппозиционные движения подкармливаются западными спонсорами, жаждущими устроить в России «оранжевую революцию».
В июне 2014 года, всего через несколько месяцев после аннексии Крыма, в Москве открылась выставка к столетию Андропова. На открытии было зачитано обращение Путина. В нем Путин назвал Андропова «государственным партийным и общественным деятелем, талантливым, неординарным, наделенным огромным потенциалом человеком».
В 2017 году директор ФСБ Бортников развернуто высказался об Андропове:
При Ю. Андропове был взят курс на большую открытость КГБ. Необходимо было показать реальную роль наших сотрудников в деле обеспечения безопасности Родины. Появились многочисленные публикации в журналах, книги и кинофильмы о работе органов госбезопасности, в основу которых легли рассекреченные документальные материалы.
В период его председательства органы безопасности добились серьезных успехов. Все шире стал внедряться системный подход в организации контрразведывательных мероприятий. Были существенно повышены профессиональный уровень кадрового состава, оперативный, аналитический и технический потенциал Ведомства.
Более гибкими стали методы защиты основ государственного строя. Акцент сместился на предупредительно-профилактические мероприятия и меры административного воздействия. Однако полностью отказаться от жестких действий было невозможно…
Бортников также заявил, что это Андропов впервые употребил термин «агенты влияния» — в 1977 году в докладе для Политбюро «О враждебной деятельности ЦРУ США по разложению советского общества и дезорганизации социалистической экономики через агентуру влияния».
Именно опытом Андропова сотрудники ФСБ уже давно пользуются в продвижении имиджа спецслужбы. В феврале 2006 года ФСБ возобновила проводившийся еще при Андропове конкурс на лучшие произведения литературы и искусства о деятельности органов службы госбезопасности. Начальник Центра общественных связей ФСБ Олег Матвеев прямо заявил тогда, что его ведомство возвращается к традициям КГБ. В интервью газете «Коммерсант» он сказал: «Это возвращение к опыту прошлых лет. С 1978 по 1988 год существовала премия КГБ СССР в области искусства. Ее также вручали тем, кто создавал положительный образ сотрудника КГБ… Сейчас, когда в кино, в сериалах, в детективах чаще появляется негативный образ сотрудников спецслужб, мы решили возродить этот конкурс и награждать тех, кто не дискредитирует сотрудников спецслужб, а создает положительный образ защитников».
Эта деятельность достаточно успешна: в октябре прошлого года ФСБ находилась на третьем месте по степени доверия у населения, после армии и президента, но до Церкви.
Agentura.ru 2022