Ирина Бороган, Андрей Солдатов

Поколению, выросшему в перестройку и в 90-е, долгое время казалось, что времена, когда людям приходилось покидать страну по политическим причинам, ушли навсегда. Конечно, многие тогда эмигрировали по экономическим соображениям, но страх преследований как повод для отъезда полностью исчез.

Все решительным образом изменилось в последние годы, когда усилились репрессии против людей, которые выражают взгляды, отличные от путинской пропаганды.

Первой заметной группой политических эмигрантов стали оппозиционные политики, журналисты и политические активисты, которые начали бежать в Европу и США после «дела Болотной площади». (При этом Путин возродил политическую эмиграцию еще в 2000 году, как только пришел к власти, но тогда бежали в основном олигархи, поссорившиеся с Кремлем, и их окружение).

Отток людей из России резко вырос в 2020 году, когда Путин изменил конституцию, что дать себе возможность оставаться у власти как минимум до 2036 года, и усилил репрессии против гражданского общества.

Нападение на Украину спровоцировало новую волну эмиграции. В первые недели вторжения на фоне нарастающих репрессий внутри страны Россию покинули сотни тысяч россиян. Среди них — люди разных профессий, большинство из которых никогда раньше не думали об эмиграции. Но всех этих людей объединят три признака: у них хорошее образование, они живут в больших городах и придерживаются либеральных взглядов.

Стремительный отъезд стольких образованных профессионалов, ученых и бизнесменов ставит под вопрос будущее России. А перед теми, кто хочет перемен, это ставит новую задачу: возможно ли эффективно влиять на режим из-за рубежа, когда почти вся оппозиция внутри страны сидит в тюрьме или уехала.

Утечка мозгов

Новую волну изгнанников из путинской России можно условно разделить на четыре категории. Первая и самая большая состоит из ИТ-специалистов; по данным Российской ассоциации электронных коммуникаций (РАЕК), за первые два месяца войны уехало около 100 000 программистов. Россия, которая традиционно производит отличных инженеров и компьютерщиков, — одна из очень немногих стран, где локальные интернет-платформы успешно конкурируют с глобальными, такими как Google и Facebook. До войны многие из них работали на американские и другие западные компании, другие имели собственный бизнес и работали по контрактам с иностранными клиентами.

Однако после 24 февраля стало ясно, что никакое сотрудничество с западными корпорациями уже невозможно. Cанкции привели к тому, что пропали возможности не только получить деньги на российские счета от западных клиентов, но и затруднился или полностью пропал доступ к серверам западных компаний. Кроме того, многим программистам — от 20 до 40 лет, и они очень не хотят попасть в армию, если Путин все же решится на массовую мобилизацию.

Вторая группа эмигрантов — это журналисты, активисты и сотрудники неправительственных организаций: эта группа насчитывает, вероятно, немногим более 1000 человек, но их отъезд, учитывая их роль в обществе, будет иметь для России огромные негативные последствия. В начале войны эти люди быстро поняли, что не могут продолжать свою работу в России, не попав под уголовное преследование, и решили уехать.

Третью группу составляет либеральная интеллигенция из больших городов — профессура, исследователи, историки. До последнего времени эти люди работали в университетах, музеях или исследовательских организациях, и многие их проекты поддерживали западные фонды, они также сотрудничали с западными университетами. В последние годы вести такую жизнь становилось все сложнее из-за давления властей, но с началом войны такая деятельность приравнивается в глазах кремлевских чиновников практически к предательству национальных интересов. Уезжающие из России интеллектуалы не думают, что их жизнь в опасности, но их карьера в нынешнем виде закончилась, и многие из них уже потеряли работу из-за своих либеральных взглядов. Кроме того, они не хотят работать и жить в полной изоляции от Запада.

Последнюю категорию новых эмигрантов составляют бизнесмены и менеджеры крупных корпораций, в том числе государственных, а также сотрудники российских банков. Они не чувствуют себя комфортно в стране с закрывающимися границами и не хотят продолжать работать в компаниях, которые попали под санкции или попадут в скором времени. Когда началась война, многие из этих людей бросили работу и просто бежали в Европу. Это самая состоятельная категория эмигрантов новой волны, но их шансы найти работу или основать новый бизнес на Западе невелики из-за их прошлых связей с госкомпаниями.

Не всем уехавшим удается закрепиться. Уже через два месяца некоторым из недавних эмигрантов пришлось вернуться домой, потому что Visa и Mastercard не позволяют обладателям российских паспортов пользоваться банковскими счетами, а наличные, которые они привезли с собой, быстро кончились. Скорее всего, часть из них попытается уехать еще раз, но уже лучше подготовившись к переезду.

Скатертью дорога?

Новый массовый исход эмигрантов поощряется властями. В течение первых двух месяцев войны Кремль ясно давал понять, что он готов выпустить всех несогласных из страны, чтобы они не создавали проблем дома. До сих пор нет ограничений на выезд из России. Как сказал Путин 16 марта, «народ сможет отличить патриотов от подонков и предателей и просто выплюнет их как случайно залетевшую мошку». 

Выбрав такой подход, Путин опирается на давнюю российскую традицию. Во время больших потрясений прошлого — антисемитских погромов в царской России, Гражданской войны, Второй мировой войны и антисемитских кампаний в СССР — миллионам людей удалось эмигрировать. 

При этом если рядовые советские граждане с трудом добивались разрешения на выезд, нарушителей спокойствия активно высылали. В 1922 году, например, Ленин лично составил список из 220 «нежелательных интеллигентов», более 160 из которых погрузили на пароходы и отправили в Германию. В 1970-е годы при Брежневе диссидентов лишали советского гражданства и высылали из страны.

Однако даже за границей оппозиция создавала проблемы для Кремля. Как мы писали в нашей книге «Свои среди чужих», на протяжении всего советского времени политэмигранты не прекращали попыток изменить режим, используя любые доступные методы.

В 1920-х годах они развернули кампанию террора и отправляли cвоих агентов под прикрытием в Россию, организуя взрывы на собраниях большевиков, и нападали на советских чиновников, когда те выезжали за границу. В 1930-х, когда Красная Армия направила советников в ряды республиканцев в гражданской войне в Испании, белые эмигранты пошли воевать за Франко. А когда немцы вторглись в Советский Союз в 1941 году, некоторые русские эмигранты присоединились к нацистам, только для того, чтобы  бороться с коммунистами. Позже, во время Холодной войны, русские эмигранты получили важную роль в борьбе с коммунистической пропагандой, которую вели Соединенные Штаты и Великобритания: именно они посылали воздушные шары с листовками через железный занавес в страны Восточной Европы, а их голоса звучали на Радио Свобода и BBC. И когда советская армия вторглась в Афганистан, русские политэмигранты в Лондоне и Париже развернули пропагандистскую кампанию, пытаясь убедить советских солдат дезертировать.

В то же время на протяжении всей Холодной войны эмигранты пытались влиять на общественное мнение в Европе и США. Они устраивали митинги протеста в западных столицах, а в 1971 году даже пытались взорвать нью-йоркский офис советской торговой компании «Амторг», чтобы привлечь внимание к положению советских евреев.

Большинство этих усилий не увенчались успехом. Русские эмигранты плохо создавали широкие политические организации, главным образом потому, что их взгляды на будущее России были очень противоречивыми — демократы не ладили с империалистами и националистами, потомки русской аристократии призирали евреев и т.д.

Но была одна область, в которой русским за границей сопутствовал успех: они писали очень важные книги, изменившие мнение Запада о Советском Союзе, а потом и повлиявшие на советских граждан через самиздат и «Голоса».  Книги Александра Солженицына и мемуары Светланы Аллилуевой, дочери Сталина, — это лишь два примера.

Если все остальное не было эффективным, книги и радиопередачи реально работали.

Будва, а не Париж

Новый русский исход сильно отличается от предыдущих волн. После революции 1917 года часть русских эмигрантов уехали в Прагу, Стамбул, Белград и Шанхай. Они также поселились в Париже и Берлине. Именно в этих городах динамично развивались русские общины, издававшие собственные журналы, газеты и книги.

Сейчас география другая — из-за визовых ограничений и дороговизны жизни на Западе, не так уж много российских эмигрантов выбрало Берлин. В Лондон приехало еще меньше, а Париж почти полностью выпал из поля зрения новой эмиграции. Сегодняшние изгнанники направляются в другие места. Некоторые американские технологические корпорации перевели свой российский персонал в Ирландию. Но те айтишники, которые самостоятельно эмигрировали в континентальную Европу, с трудом получают визы и открывают банковские счета. Именно поэтому многие ИТ-специалисты нашли пристанище в Грузии, Армении, Казахстане и Турции, а не в Европе. Стоимость жизни в Тбилиси или Стамбуле, двух популярных направлениях для покидающих Россию, намного дешевле, чем в странах Балтии. (Помимо русских изгнанников, Стамбул также стал домом для многих московских корреспондентов иностранных изданий, для которых новая цензура сделала работу в России невозможной).

Для ИТ-специалистов ландшафт продолжает меняться по мере того, как война продолжается. Армения, например, разрешает регистрировать компании и открывать банковские счета в стране, это также помогает местной экономике, поскольку существует требование нанимать местный персонал. 3 мая США объявили, что планируют облегчить переезд российских айтишников в страну. Совсем недавно разрослась колония русской интеллигенции в Черногории, где рады обладателям российских паспортов и можно спокойно купить недвижимость.

Вильнюс, маленькая и уютная столица Литвы, стал важнейшим центром российской политической эмиграции — именно здесь обосновался ФБК Алексея Навального, а также многие независимые российские журналисты и блогеры. Это стало возможным благодаря позиции литовского правительства, принявшего беженцев из Беларуси и России. Рига, столица соседней Латвии, согласилась принять у себя небольшое количество НКО и журналистов, кто-то переехал в Таллинн и в Прагу.

В целом, в отличие от более ранних волн эмиграции, которые направлялись в Западную Европу в начале двадцатого века и в Соединенные Штаты в последние десятилетия холодной войны, нынешняя волна в основном распределилась по Центральной и Восточной Европе.

Информационный фронт

Несмотря на новую географию, нынешняя волна изгнанников столкнулась со старыми проблемами, пытаясь самоорганизоваться. За последнее десятилетие русские эмигранты создали на Западе несколько политических инициатив, например, «Форум Свободной России», основанный чемпионом мира по шахматам Гарри Каспаровым, который сейчас живет в Нью-Йорке. Однако, как и их предшественники времен Холодной войны, они попали в ту же ловушку, не сумев создать единый фронт эмиграции.

Но русские эмигранты сумели сохранить контакт с аудиторией в России, и с началом войны они стали главным источником информации для россиян о том, что на самом деле происходит в Украине и России для тех, кто остался в стране.  Возьмем начало войны, когда около ста ведущих независимых журналистов сразу покинули страну, присоединившись к коллегам, уехавшим ранее. Большинство этих журналистов продолжают работать из-за границы, публикуясь в Telegram-каналах или создавая контент на YouTube и в других социальных сетях.

Еще до войны некоторые политические организации русских эмигрантов осознали важность СМИ, которые могут работать из-за границы. А с началом войны сторонники находящегося в тюрьме Алексея Навального и бывшего олигарха Михаила Ходорковского полностью ушли в онлайн-журналистику и теперь производят потоки контента на YouTube, охватывая миллионы россиян. 

Несмотря на попытки запретить независимые новостные сайты и заблокировать доступ к глобальным платформам, таким как Twitter, Facebook и Instagram, россияне по-прежнему имеют доступ к этим платформам через VPN. Кроме того, по довольно непонятным причинам российские цензоры до сих пор не заблокировали доступ к YouTube и Telegram. 

Таким образом, образованная и независимая часть российского общества — от 15 до 20 % населения — продолжает получать достоверную информацию о войне в Украине из-за рубежа, причем от тех же независимых российских журналистов, которых они читали и смотрели до вторжения. Этот контент сейчас пользуется огромным спросом: ролики на YouTube о реальном ходе войны в Украине собирают несколько миллионов просмотров, отдельные Telegram-каналы российских журналистов в изгнании имеют десятки тысяч подписчиков.

Придумать Россию заново

По мере того, как война на Украине продолжается, думающая часть россиян, как внутри страны, так и за ее пределами, оказывается во все более сложном положении. Российское настоящее пугает, а будущее страны кажется еще более безрадостным. В соцсетях стала популярна шутка, что на уроках английского языка в российских школах перестали преподавать Simple Future, потому что у России больше нет простого будущего.

Но российское прошлое теперь тоже скомпрометировано. После распада Советского Союза Борису Ельцину было легко придумать простой и привлекательный нарратив: советский период был всего лишь ужасной девиацией, и россиянам просто нужно вернуться туда, где была страна до катастрофы 1917 года, то есть в великую Россию Толстого и Достоевского, Россию, в которой была Государственная Дума, банкиры и промышленники. Когда Путин вторгся в Украину, Российская империя потеряла всякую привлекательность. Либералы, возмущенные войной, теперь с ужасом смотрят на кровавые захватнические войны восемнадцатого и девятнадцатого веков.

Для работы над новой национальной идеей россиянам сейчас необходимы не только политики, но и журналисты, историки, исследователи – и эта интеллектуальная работа не может происходить на территории России, где введена цензура и ставить под сомнение официальную версию истории страны является уголовным преступлением. 

В длинной истории русской эмиграции есть успешный пример такого интеллектуального центра – это Русский свободный университет, основанный в Праге в 1920-х годах, когда Прага стала центром русской интеллектуальной эмиграции. Ставший известный как «русский Оксфорд», этот университет финансировался чешским правительством благодаря покровительству первого президента страны Томаса Масарика. Он поддерживал жизнь русской интеллектуальной традиции до 1939 года, когда его закрыли немцы.

Необходимость создания такого университета в изгнании сейчас очевидна. Для него сегодня нет недостатка в профессуре и исследователях, учитывая, сколько людей бежало из страны.

Конечно, такому учреждению потребуется значительная поддержка Запада, и европейские страны должны взять на себя инициативу. 

Во время Холодной войны Соединенные Штаты были единственной страной, у которой была хоть какая-то политика в отношении русской эмиграции . По инициативе дипломата Джорджа Кеннана США в начале 1950-х годов создали Американский комитет освобождения народов России и Комитет свободной Европы, которые использовали политических эмигрантов для поддержки сопротивления за Железным занавесом. Эти комитеты потом создали Радио Свободная Европа и Радио Свобода, которые доносили жизненно важную информацию до аудитории во всем Восточном блоке.

Однако европейские страны остались в основном в стороне. Хотя в Западной Германии было много русских диссидентов, а штаб-квартиры поддерживаемого США Русского института и Радио Свобода и Радио Свободная Европа находились в Мюнхене, правительство Германии не принимало никакого участия в управлении этими учреждениями.

Эта политика сейчас должна измениться. Учитывая, что на европейском континенте проживают сотни тысяч русских, европейским правительствам пора начать думать об этих изгнанниках стратегически. И хотя большая часть внимания в западных СМИ справедливо сосредоточена на украинских беженцах, европейские правительства должны помнить о русской эмиграции как о важном союзнике в противостоянии путинскому режиму.

Финансируя и поддерживая российские СМИ, образовательные и исследовательские проекты, базирующиеся в Европе, европейские правительства могли бы помочь донести либеральные идеи и независимые журналистские материалы о России до самих россиян.

Однако, если западные правительства не смогут поддержать эту волну беженцев, они растратят то, что может стать одной из наиболее эффективных форм мягкой силы против кремлевской автократии.

Опубликовано на английском в Foreign Affairs

Agentura.ru 2022